Стихи расположены в случайном порядке. Некоторые из них публиковались в газетах "Заря" (г. Конаково) и "Сенеж" (г.Солнечногорск), а также в альманахе "Солнечногорье". Некоторые стихи не рекомендуется читать детям.

 * * *

Я кубик создаю бетонный,
Потом еще один такой,
И дом растет многооконный,
Многоквартирный, городской.
Моей фантазии подвластны,
Дома плодятся, как грибы,
И в окнах их мерцает ясно
Свет каждой маленькой судьбы.
Назгромоздив домов кварталы,
Столбы, заборы и мосты,
Взлечу в закат туманно-алый,
Чтоб осмотреть их с высоты...
Очнусь среди густого смога.
Бреду меж зданий наяву.
И буду вспоминать убого,
В каком я кубике живу.

 14.05.05. 


 * * *

Залезу я на пень трухлявый
И провалюсь в тартарары,
Где раздает орел двуглавый
Свои бесценные дары.
Но после вылезу наружу,
Поскольку там, в тартарарах,
Огоноь божественный не нужен,
Сокрытый в выданных дарах.

 22.11.05 


 * * *

Лежу на дне, пускаю пузыри
И мух ловлю колючим языком.
Безногий чертик ползает внутри,
С которым я как будто не знаком.
Хотелось бы опилок пожевать,
Чихнуть на шестилапого коня,
Но мокрый пруд и ржавая кровать -
Все, что осталось в мире у меня.
Переварю я чертика в себе.
Я уничтожу всех на свете мух.
И заиграю сало на трубе,
Кротам и червячкам лаская слух.

 22.07.2005 


 * * *

Бабушке беременной
Муха съела нос.
Памятнику Ленину
Отломили хвост.
Замерзают роботы
В Сочи и в Крыму.
Суслик машет хоботом -
Весело ему.
А за речкой раненой,
Где течет овраг,
Косит клевер каменный
Пьяный вурдалак.

 01.08.2005


 * * *

По смеси из грязи и снега
Машины ползут за окном.
Когда-то я весело бегал
По мокрой траве босиком.
Над городом старым и серым
Колышется сумрачный смог.
А я помню Солнце размером
С огромный яичный желток.
Я помню леса-исполины,
Титанов сто верст вышиной.
Прохожих сутулые спины
Снуют меж кустов подо мной.
Бледнеют картины с веками,
Гниет деревянный тотем.
Когда-то мы были богами,
Когда-то мы станем ничем.

 21.11.05


 * * *

Уже мне стукнуло давно
Плюс тридцать лет по Реомюру.
Я иногда хожу в кино
На голливудскую халтуру.

И разглядеть всегда я рад
Царапины на киноленте,
Как двадцать с лишним лет назад
В тротиловом эквиваленте.

А значит, я могу пока
Играть наскучившие роли
И приближаться к сорока
В процентной доле алкоголя.

 14.07.2005



 * * *

Когда ушли под утро гости,
Начни с разбитой головой
Закручивать отверткой гвозди
В шуршащий кафель меховой.
Спрягай наречия по трубам,
Подков загадочных ищи,
И притворяйся очень глупым,
Увидя в жидкости прыщи.
Куда пойти? Куда податься?
Где преклонить свое бедро,
Проехав разом восемнадцать
Зловещих станций на метро?
Сопеть, хрипеть и воду нюхать
Назло, навек, наедине,
Протухшим ядом мертвых духов
Разбавив истину в вине.

 1.1.2004


 * * *

Ее с рожденья отличали
Пытливый ум и светлый лик,
И неизведанные дали
Дарили ей страницы книг.
Она везде искала истин -
В тенях причудливых в кустах,
В улыбках тех, кто бескорыстен,
В вине, в младенческих устах.
Но больше всех ее пленяли
Лапласиан, дискриминант,
Галактик звездные спирали,
Лавуазье, Коши и Кант.
Большой кусок метеорита
Она хранила, словно клад,
И ненавидела открыто
Евклида пятый постулат.
Ее ничто не утоляло -
Ни снег, ни звезды, ни Луна,
Бумажных книг ей было мало,
И в исступлении она
Искала древние скрижали
В подвалах брошенных церквей...
Но тут уроды набежали
И перегрызли горло ей.

 31.05.03


 * * *

Ухо куда ни кинь,
Повсюду услышишь звук.
В будильнике - сила Дзинь.
В человеке - энергия Пук.

Свет пришел сквозь окно
Испить холодный саке.
Сущность стакана - Дно.
Энергия Дрожь в руке.

Движения в мире нет.
Есть равновесье лишь.
В мозге - энергия Бред,
В кармане - субстанция Шиш.

Останется лишь покой,
Вечная скорбь пути.
Каждому надо свой
Каменный сад пройти.

 16.03.03


 * * *

Я - кастрат, а ты - дешевка
С рожей круглой и тупой.
Даже вымолвить неловко,
Как нам здорово с тобой.

Ты мечтала об уроде?
Для несчастья нет причин!
От инстинктов я свободен,
Ты свободна от мужчин.

Мира целого нам мало,
Надышаться не спеши.
Можно кушать до отвала
И напиться от души,

Книжки вслух читать друг другу
Греться вместе в холода,
Бегать в комнате по кругу
И не спорить никогда.

А когда иссякнет сила,
Мы помрем во всей красе,
Чтобы солнышко светило,
Чтоб завидовали все.

 23.03.03


 * * *

Года идут быстрее нас.
За мигом день, за веком час.
В морщинах тает красота,
Роняя зубы изо рта.
В костях все больше пустоты.
Страшнею я, дурнеешь ты.
Жизнь утекает, и за ней
Нам нагибаться все больней.
Но не навеки наш артрит,
Подагра и радикулит.
Преодолеем мы с тобой
Твой гайморит, мой геморрой.
Мы в крематория печи
Зажжемся, словно две свечи.
Тепла достанется в огне
Чуть-чуть тебе, немного мне.
Болезни превратятся в пар.
Кто умер, тот уже не стар.
И прах наш, вечно озорной,
Развеет ветер над страной.

 09.02.03


 * * *

Снежинки от дыханья тают
Среди безвредной им зимы,
Как мы, из неба вылетают
И умирают, как и мы.

Кто на руке размякнет жаркой,
Кто загодя закажет гроб,
Кто от бензина вспыхнет ярко,
Кто рухнет до весны в сугроб,

А кто парит холодным пухом
В нежнейших волнах ветерка,
Тщедушный телом, мягкий духом,
Но - незабвенный на века.

Должно быть, милостивым ветром
Он вслед за зимами носим,
Во все года и километры
Живой случайный пилигрим.

С него давно уже довольно,
Но не растает он никак.
Он знает только ветер вольный,
Да космоса холодный мрак.

 02.02.03


 * * *

Тяжело копается почва в феврале.
Жареную семечку я зарыл в земле.
Очень сильно яблочков захотелось мне.
Жареное дерево вырастет к весне.
Только вот по-прежнему фруктов дефицит -
Жареная девушка на ветвях висит.
Жареные волосы - видимо, парик.
Юбка словно колокол, ноги как язык.
Обглодал ей веточки вредный паразит.
Нежно дернешь за ноги - девушка звонит.
Жить без витаминов я больше не могу.
Я женюсь на девушке, дерево сожгу.
А пока я бегаю и тушу пожар,
Пусть она за фруктами сходит на базар.
Только вот зима уже, и опять мороз.
Жареный петух ее в клювике принес.
Девушку замерзшую я зарыл в земле.
Тяжело копается почва в феврале.

 26.01.03


 * * *

Душа моя! К чему ты рвешься ввысь?
Давай-ка выпьем за твое здоровье.
Со мною напоследок поделись 
Своею радостью, печалью и любовью.

Мне удержать тебя не суждено,
Ты очень своенравная девица.
Не любишь ты меня уже давно,
Я это знаю, и готов смириться.

Еще по рюмочке... Да ты уже пьяна,
К полету совершенно не готова.
Останься здесь, налью еще вина.
А завтра твой уход обсудим снова.
 
 25.12.02


 * * *

Оседлала сугроб пьяная Снегурочка,
Жрет гостинцы свои прямо из мешка.
Рот кривой, нос крючком, сразу видно - дурочка,
В шоколаде пальто, щеки и рука.

Утомили ее утренники с детками,
В голове загудел шум от детворы.
Их лупить начала елочными ветками,
Разбивать об носы яркие шары.

Дед Мороз обругал сиротинку нищую,
На морозе одну бросил без гроша.
Хорошо, что в мешке шоколадок тысяча,
Можно есть целый год, если не спеша.

 15.12.02


 * * *
 
Запорошит "Запорожец" тихим пухом мягкий снег.
Запах пороха припомнит, мягко пукнув, человек.
Поп в распахнутой папахе топчет помочи пешком.
Странный страж застынет в страхе, принакрывшись лопушком. 
Распихав прохожих попой, тетя пухлая пройдет.
Рухнет рыхлый Аристотель в арестованный комод.
Холод хохотом набухнет, хохмы хором нахамят,
Пара весел вислоухих выдаст восемь киловатт.
Болт веселый и блестящий жрет свинцовая свинья.
В одиночестве и дреме потихоньку брежу я.
И пока свинья-соседка синий болт не догрызет,
Нет, не будет мне свободы, буду вечно идиот.

 23.02.03


 * * *

Узор морозный на стекле,
А за окном - забор бетонный.
Лягушка зимняя в дупле
Упала в черный сон бездонный.
Автомобили шелестят 
И месят кашу на дороге.
Ромео сдуру принял яд
И протянул худые ноги.
По небесам летят шары 
С мешками вдоль бортов корзины.
Заходят крысы и бобры
Потратить денег в магазины.
Звенят вдали колокола,
От гула уши стекленеют.
Кассирша мне недодала
Монетку в пятьдесят копеек.
И все мне кажется другим.
Собаки смотрят пьяным взглядом.
Москва напоминает Рим,
А Бог смеется где-то рядом.

 8.12.02


 * * *

Кракозяброй неуклюжей и ненужной 
Тетка толстая по городу ползет.
Дома ждут ее авосек перегруженных
Муж, две дочки и племянник-идиот.

И гудят со всех сторон гудки машинные,
Объезжают по соседней полосе -
Посреди проезжей части неожиданно
Призадумалась она о колбасе.

Ведь когда-то колбаса два двадцать стоила,
Если цену поделить на двадцать лет,
Можно б было прокормить семью спокойно,
Да еще сходить с детями на балет.

Если к трем рублям прибавить двести граммов,
Получается огромный капитал...
Но один КамАЗ решил проехать прямо,
Бабью тушу по асфальту раскатал.

Напоследок тетка хрюкнула загадочно
И бессмысленно воззрилась в небеса.
Пальцы сжали ручки сумок лихорадочно,
А во взгляде отразилась колбаса.

 24.11.02


 * * *

Где-то в каждом из нас, глубоко-глубоко
Есть кусочек великих и древних веков,
И, глаза закрывая, я чувствую их 
По неровным пульсациям в венах своих.
Погружаюсь туда - в глубину, в глубину,
Вижу странную, дикую, злую страну,
Вижу дым от пожаров, черней и черней,
И дома, превращенные в груду камней,
Слышу душ опаленных беспомощный стон,
Вижу толщу спресованных в книги имен,
И листаю страницы, а с этих страниц
На меня смотрят тысячи мертвых глазниц,
А зола от костей стала книжной трухой,
И вдыхаю ее, и слепой, и глухой,
И безумный от страха, бегу я назад -
В настоящее, к свету. Открою глаза.
Отдышусь, успокоюсь. Приближусь к окну,
На унылую осень с надеждой взгляну -
Там дома, и машины, и люди, и свет. 
Ничего необычного, кажется, нет.
Но внезапно в окне, что напротив меня,
Мне почудится отблеск большого огня,
И почувствую дым, и на стеклах машин
Отразится рисунок зловещих руин,
А в глазах у прохожих - звериная злость.
У подъезда - собака, грызущая кость,
И догадка пронижет меня меж висков -
Я не здесь. Где-то там. Глубоко-глубоко.

 17.11.02


 * * *

Невозможно пройти и не вляпаться.
Осень. Холод. Вода с неба каплет.
Даже в доме от грязи не спрятаться.
Надо тщательно вылизать лапы.
Ветер злой все колотится в форточку,
И сквозняк пробирает до почек.
Надо лапкой прикрыть свою мордочку
И скукожиться в теплый комочек.
Неуютно и мрачно на улице.
Понемножку согреется тело.
Надо крепко и сладко зажмуриться
И увидеть свой сон черно-белый.

 7.10.2002


 * * *

Два Андерсена - Ганс и Христиан -
Творения свои творили вместе.
И если вдруг один из них был пьян,
Другой писал стихи и просто песни.

Конечно, хорошо писать двоим,
Когда они друзья душой и телом,
А тут - сидишь один, как Братья Гримм,
Пьешь за двоих и пишешь между делом.

Я подниму за их здоровье тост
И напишу веселенькую сказку.
"Русалочка отрезала свой хвост 
И села в инвалидную коляску".
 
Нет, это не годится для детей.
У сказок тоже есть свои законы.
В них должен быть какой-нибудь злодей,
Какие-то цари, царевны, троны...

"Утенок гадкий важным стал гусем
И всех своих обидчиков повесил".
Нет, все не то. Сюжет давно знаком,
Да и финал у сказочки невесел.

"Лукойе Оля стала по ночам 
Являться всем подряд и без разбора..."
Как ни пиши, а все выходит срам -
На всех лотках полно такого вздора. 
 
А может, нужен русский колорит -
Про колобка, сороку-белобоку?
Ой, все достало... Как башка болит...
Уж лучше выпью - больше будет проку. 

 21.12.98


 * * *

Погрузившись тихой ночью в беспокойный смутный сон,
Кожей чувствую чудовища зловещее дыханье,
Тело монстра надвигается, скрывая небосклон,
И оскал его все ближе, и безумных глаз сиянье.

Если я сейчас промедлю, он родится наяву,
Он бедой непоправимой на рассвете обернется,
Вот поэтому я быстро осознаю, что живу,
И проснусь навстречу ласковому радостному Солнцу.

 07.10.2002


 * * *

Голова гудит. Не пишется диплом.
Я болею и глотаю аспирин.
Влажный ветер гонит листья за окном.
Это осень, потому что я один.

Всю квартиру словно снегом замело.
Я - никчемный и несчастный инвалид.
Встать с кровати отчего-то тяжело.
Лапки мерзнут. Горлышко болит.

Помню, раньше я умел ходить в кино.
А когда-то я любил писать стихи.
И на коврик я не писаю давно.
Одичал совсем от этой чепухи.

Все прохожие в восторге от весны.
Скоро май, и не поймет уже никто,
Почему на мне тяжелое пальто,
Пара валенок и ватные штаны.

 17. 4. 96.


 * * *

Я бегаю по городу,
Как взмыленный Барбос,
И мне щекочет морду
Зазнавшийся мороз.
Мне хочется согреться.
Я потерял в пути
Свое собачье сердце
И не могу найти.
И в пасти бьется голод,
А в ребрах - только злость.
Какой холодный город...
Мне кто-то бросил кость,
А я и не заметил,
Хоть с голоду опух,
И сучки, что я встретил,
Не радуют мой нюх.
Ничто меня не лечит.
Я тут схожу с ума.
Что будет, если вечно
Не кончится зима?

 11.3.95


 * * *

Много разных есть на свете дел -
Я зверей дрессировать хотел.
Бегемотикам давал овса
И летать пускал их в небеса. 
Соколов учил ловить медуз,
Львов морских - на шею вешать груз
И нырять за жемчугом на дно,
Чтобы было глупо и смешно.
Бегемотики мои мертвы,
Утонули все морские львы,
Улетели в небо сокола,
Вот такие у меня дела.
Только ты осталась на Земле,
Ты летаешь на одном крыле,
Ты ныряешь в глубину морей,
Заменяя всех моих зверей.
Что теперь мне делать, не пойму.
Научить тебя еще письму,
Гирю привязать к ноге твоей,
Чтобы плавать было тяжелей,
Или просто отпереть замки,
Покормить овсом с моей руки,
И крыло отрезать за спиной,
Чтобы ты была всегда со мной.

 26.7.1999


 * * *

Все мы - боги и герои. 
Что, не веришь, твою мать?
Что нам стоит дом построить? 
Что нам стоит дом сломать?

В нашем теле - сила духа,
За душою - ни шиша.
Что нам стоит съездить в ухо
Президенту США?

Нам открыты все дороги,
Но они нам не нужны.
Истоптали наши ноги
Весь простор родной страны,

И теперь их ждут просторы 
Всех других известных стран.
Ждут леса, поля и горы. 
Ждет Индийский океан.

Мы едим, как сто Японий,
Выпьем море - только дай,
А насрем - от нашей вони 
Передохнет весь Китай.

Мы верны себе до гроба.
Мы не требуем наград.
Наше прошлое - утроба.
Наше будущее - ад.

 20. 6. 96.


 * * *

Мы все больны перед богами,
Калеки с глупою судьбой.
Своими хилыми ногами
Бредем, не видя пред собой.
А что смотреть? Там тоже кто-то,
Такой же глупый и хромой.
И мы, два жалких идиота,
Идем куда-то на убой.
А там чего? Отрежут ноги,
Съедят все мясо до костей,
И веселиться будут боги
От этих сладостных затей.
А там опять брести по раю,
И новый бог нам судия.
Мы все больны. Но точно знаю,
Что всех больней на свете я.

 6.2.1999 


 * * *
 
На небе где-то есть каморка Бога.
Лежит он там, печален и угрюм.
И нету сил добраться до порога
Под тяжестью зловещих черных дум.

Он ни во что теперь не хочет верить.
С религией ему не повезло.
Любимый сын Христос распят за ересь,
А дух святой ветрами унесло.

И злоба в нем страшней, чем в человеке.
Когда тоска становится сильней,
Он жжет леса, бросает яды в реки
И боль свою швыряет на людей.

Он шлет на них бураны и метели,
А после, словно жалкий инвалид,
На костылях добравшись до постели,
Цинично шутит: "Бог меня простит".

 25.6.1997 


 * * *

Один застенчивый капрал
В казарме с тумбочки упал
И так от этого сдурел,
Что был направлен на расстрел.

 16.6.95


 К "Чайке".

Кто ты, чайка? Черный лимузин?
Телевизор? Пьеса? Пылесос?
То ли ты разжалобишь до слез,
То ли израсходуешь бензин?

Мой крылатый фотоаппарат,
Подними меня под небеса,
Где таких же тварей голоса
Смутными зигзагами звенят.

Я совсем запутался в словах.
В памяти - мильоны этажей
Тайных, непонятных миражей,
Плоть приобретающие в снах.

Там грустит грузнеющий грузин,
Там похожи атлас и салат,
Там любой радист чему-то рад,
Каждая березка - магазин.

А когда по городу иду,
То случайно ставлю на углах
Образы, увиденные в снах,
И по бреду страшному бреду.

Я зайду в какой-то новый дом,
Где тихонько тикают часы,
Листья книг полны живой росы,
И тома как будто не о том...

Здесь вода имеет странный вид,
Тухлая тушенка на столе,
А в глазах железное желе
Ждет, когда же лето пролетит.

 25.8.94


 * * *

Все, что сердцу было мило -
Как сверкающий изъян.
Хромоногая кобыла.
Дребезжащий барабан.

Мне б чего-нибудь другого.
Мне б куда-нибудь сбежать.
Чтоб хромать по свету снова,
Чтобы громче дребезжать.

 24.3.94


 * * *

Если б я была коровой,
я б летала в небесах,
я была б такой здоровой, 
словно слон на парусах.

Я б ходила, словно дура,
по горам и по долам,
от Ямала до Амура,
нынче здесь, а завтра там.

 22:18 17.12.1996


 * * *
 
Мы рвем цветы в долинах вольных,
Мы бродим меж высоких трав,
Не зная, как травинкам больно,
Невольно их к земле примяв.
А кошки слышат крик растений,
И ужас липнет к их ушам,
И темной ночью, словно тени,
Они крадутся в души к нам.

 18.8.98


 * * *

Автобусы разные ходят,
А я в них кататься люблю.
И все, что творится в народе,
Я в жадное ухо ловлю:
Что НАТО дошло до Арбата,
Что в центре Москвы - Белый дом...
И чем виноваты котята,
Что все мы в России живем...
На свалке - хорошее мыло.
Набрали там целый мешок...
Я юбку на рынке купила,
А в ней нету дырки для ног...
Но тут - предъявите билеты! -
Неистовый рев за спиной.
И все. Настроения - нету.
Хотя у меня - проездной.

 23.7.1999


 * * *

Иные уж далече, а этих вовсе нет.
Иван Данилович купил себе корсет,
Галина Павловна давно слегла в больницу,
Владимир Юрьевич уехал за границу,
Степан Прокофьевич подался в коммерсанты,
Григорий собирает бриллианты,
Тамарочка грызет гранит науки,
А старый пес Барбос подох от скуки.

 5.9.95


 * * *

Вижу из окна
Этот мир огромный:
Домики, дома,
Дамочек и домны.
Как же мне с ним быть,
Посоветуй, Боже -
То ли полюбить,
То ли уничтожить?

 9.01.01


 * * *

Дорога в Индию трудна.
Найди туда свою дорогу,
И поведет тебя она
Сквозь карму, касты, раджа-йогу,
Сквозь Гималаи и Пенджаб,
Сквозь страх зависеть от кого-то,
Сквозь доброту тигриных лап
И вонь слоновьего помета
На полуостров Индостан,
В одну из тех прекрасных стран,
Где матерятся по-английски,
Где янки, панки, джин и виски.

 3.8.94


 * * *

Летящие на юг бездомные дворняжки
Вынюхивали путь остатками ноздрей.
Слоновьи бивни чудились
 одной из них, бедняжке,
Другой - Сахара, полная костей.

А третьей снились бедра негритянок,
Их мясо нежное, приятное на вкус,
Четвертой - стая резвых обезьянок,
А пятой - просто жирненький зулус.

Их крылья растрепались, как мочало,
А перышки покрыла седина,
Но каждая собака точно знала,
Что, долетев, насытится сполна.

 8.2.95


 * * *

Если вы закоченели
И хотите отогреться,
То примите внутрь бензина
Литров эдак двадцать пять,
А потом зажгите спичку,
И горите ярко-ярко,
Чтоб дарить тому, кто рядом,
Свет, и радость, и тепло.

 20.7.94


 * * *

Если вы хотите счастья,
А оно про вас забыло,
Обратитесь к психиатру -
Он легко поможет вам.
Он поставит вам диагноз
И пропишет вам пустырник,
Так как счастье пациента
Ценит выше всех наград.

 9.7.96 


 * * *

Если все вокруг смеются
Беззастенчиво над вами,
То не думайте, что это
Оскорбляет вашу честь.
Вы поймите, что не стоит
На кретинов обижаться.
Продолжайте тихо хрюкать
И пупок себе чесать.

 1994


 * * *

Если вы хотите очень
Стать похожим на Ван Гога,
Чтобы все вокруг кричали:
"Он же вылитый Ван Гог!",
То не стоит резать ухо -
Это негигиенично.
Для начала научитесь
Человечков рисовать.

 8.3.95


 * * *

Мне здешний воздух тягостен и душен.
Я в нем гнию и чахну до поры,
Когда, окрепнув, выпорхну наружу -
В другие, безвоздушные миры.

Я стану злее ветра, ярче молний,
Изящней филиграни... А пока
Я здесь все разузнаю и запомню,
И надышусь - на долгие века.

 2.4.94


 * * *

Был задуман сказочный фрегат,
Но его сгноили, не доделав,
И стыдливой кучкою лежат
Топоры усталых корабелов.

Я, придя на берег, загрущу,
Залюбуюсь небом, как когда-то,
И в волну со стапелей спущу
Тень неповторимого фрегата.

Я творить умею чудеса.
Копия - живей оригинала.
Видишь, как надулись паруса,
Как вода у борта заиграла?

 19.7.94


 * * *

Все мы сексуально озабочены.
Все тела куда-то да летят.
Если пролетарий, то рабочий.
Если не рабочий - значит гад.

Все объяснено и все распутано.
Все ответы спрятаны в словах.
И ученье Фрейда-Маркса-Ньютона
Гордо правит в наших головах.

 31.10.94


 * * *

Я люблю свою Расею
Для какого-то ражну.
Тут чего-нибудь посею,
Там чего-нибудь пожну...
Или крикну Фудзияме 
Я с Курильских островов:
"Шли бы вы к японо-маме
От российских берегов".
Мне же эхо вторит грозно
С окончанием на "мать":
"Сам катись, пока не поздно,
Нам кредиты отдавать".
Я ядреную ракету
В Фудзияму брошу им,
Я прочищу глотку эту,
Из которой валит дым.
Ну, загажу я природу 
И других соседних стран.
Сахалин уйдет под воду,
Испарится Магадан.
Да и линия морская 
Чуть изменит свой изгиб...
Но зато весь мир узнает:
Фудзияма - это гриб!
Нечего, япона мать,
Слишком близко подплывать!

 15.6.99


 * * *

Я миную воды двух морей,
Пролечу хлева, луга и пашни,
Чтобы встать на верх Пизанской башни,
Где шары бросает Галилей.

Свет мой Галя... Где ты был? Что видел
В неуклюжей зрительной трубе,
Где Луна является тебе
В непристойном и уродском виде?

Все твои шары - из пустоты.
Их полет - всегда одно и то же.
Их дела и помыслы похожи,
Как бумаги чистые листы.

Брось-ка вниз лягушку или мышь
Или прыгни сам науки ради.
С болью в сердце, яростью во взгляде
Ты намного дольше пролетишь.

Римский папа прав, как никогда.
Все еретики потонут в Лете.
Пятнышки на Солнышке заметить -
Это, Галилео, ерунда.

В пустоте шаров таится ложь
По природы странному капризу.
Нет, ты не способен бросить Пизу.
Ты вовеки с башни не шагнешь.

 22-23.8.94


 * * *

Повторяет нам Gilette -
Лучше для мужчины нет.
Это враки, господа -
Лучше для мужчины да.

 18.8.98


 * * *

На свете много странных, но изящных наслаждений:
Искать иголку в сене, прыгать выше головы,
Читать пустое место между строк стихотворений
И верить глупым россказням молвы.

Нам нравится смотреть, как под ножом кричит картина,
Как рушатся колоссы, как безмолвствует народ,
Как в хрупких девичьих руках стальная гильотина
Летит по рельсам далеко вперед.

 1995


 * * *

Горе мне, тяжка моя дорожка...
Я пришел сюда издалека
И нашел в капусте слизнячка
С крохотными глазками на рожках.
Я взглянул в росинку на траве -
Маленькую копию пространства -
Счастье мне! - и ветер новых странствий
Растрепал все мысли в голове.

 24.7.94


 * * *
 
Мне чего-то не хватает постоянно -
То ли воздух неподвижен и тягуч,
То ли встал я, как всегда, немного рано,
То ли Солнце пожалело лишний луч.

Что-то давит. Что-то гложет. Что-то режет.
Я покоя не могу найти нигде.
Я гуляю каждый день. Я пью все реже.
Я суммирую калории в еде.

Ну откуда эта блажь? Чего мне надо?
И с чего я, как какой-нибудь злодей,
Сторонюсь любого пристального взгляда
И коплю в себе обиду на людей?
 
Я когда-то был на тридцать лет моложе,
Или не был... Только с тех далеких дней
Что-то режет, что-то давит, что-то гложет
Все отчетливей, страннее и больней.

Очень хочется совсем забыть об этом
И куда-то окунуться с головой.
Очень хочется рассеяться с рассветом...
Все в порядке. Не волнуйтесь, я живой.

 1.8.97


 * * *

Вот иду я вчера по Арбату,
А навстречу плывет пароход,
И вокруг все ругаются матом -
"Ты куда это прешь, идиот?"
А на мостике красная рожа -
Капитан или просто матрос.
Хоть и пьян, в состоянии все же
Он ответить на этот вопрос:
"И пускай корабли наши ржавые,
И пускай в море нету воды,
Все равно - где хотим, там и плаваем!
То туды, то обратно сюды".

 14.7.1999


 * * *

Я свое качаю тело.
Дело нужное весьма.
Сила к мышцам прикипела,
Поприбавилось ума.

Видный я теперь мужчина
И созревший до поры.
Каждый мускул - как пружина,
Все упруги и быстры.

И мозгов побольше пуда,
И живот - литая сталь.
Нет, не тело - просто чудо.
Расставаться даже жаль.

 04.01.2002


 * * *

У кого-то есть квартира, 
У кого-то - Белый дом,
У меня же есть диванчик,
Я могу сидеть на нем.

У кого-то есть зарплата,
У кого-то деньги есть.
У меня в кармане мелочь,
Я могу ватрушку съесть.

У кого-то есть детишки,
У кого-то есть жена,
У меня - вон, видишь, кошка,
На диване спит она.

Кто-то ходит по концертам,
У кого-то - куча дел.
Кошка очень хочет рыбы,
Чтоб ватрушку я не съел.

У кого-то есть таланты,
Кто-то просто бедный псих.
Ну а я почти без рифмы
Написал какой-то стих.

 23.1.99


 * * *

Лысый конь у водопоя 
Срет в зеленое ведро.
Это дерзко и хитро,
Как сомнение какое.
А придешь в колючий лес
И увидишь, как ворона
Напилась одеколона
И взлетела до небес.
Это, кажется, протест,
Словно девушка в дерьме,
Словно зеркало во тьме -
Разобьется или съест.
Как его поймать за суть?
Как понять, к чему оно?
То ли выпрыгнуть в окно,
То ль рубильник повернуть?
Или быть как йохтвоймать,
Словно кошка и природа -
Коврик обосcать у входа 
И идти спокойно спать...

 10.02.99


 * * *

С деревьев листва облетела,
И холодно стало опять.
Продрогшие душу и тело
Не знаю, куда мне девать.
Отдал бы почти за бесплатно,
Да только никто не берет.
Какой-то пошел непонятный 
В последнее время народ.
На улицах кризис системы
Сметает остатки страны.
Чужие тела и проблемы
Навряд ли кому-то нужны.
Я - раб мирового порядка.
У всех нас похожая роль.
Меняем себя без остатка
На выпивку, спички и соль.
Прохожий, опомнись, послушай! 
Пока еще жив, поспеши 
Отдать очерствевшую душу
За чей-то кусочек души.

 17.12.98


 * * *

Я - пустота, рождающая грезы.
Ты - целый мир, сплетенный из чудес.
В душе людей не очень много прозы,
И наша жизнь похожа на ликбез.

Я все способен вымерить и взвесить,
Но не хочу считать караты слез,
Когда в летящем мимо "Мерседесе"
Увижу прядь твоих живых волос.

И снова я пишу стихотворенья,
В которых ничего плохого нет.
Я - пустота. Во мне живут виденья,
Где ты опять появишься на свет.

 21.9.94


 * * *

Он жил не то в Перу, не то в Мадриде.
Он русских вспоминал издалека.
Но как-то глянул в небо и увидел
Знакомые по форме облака.

И он постиг величие природы.
И пал ничком в истоптанную грязь.
Он прожил все оставшиеся годы,
Сурово и отчаянно молясь.

 18.8.94


 * * *

Было очень модно иметь собаку,
Но она всегда боялась собак.
Ей сегодня хотелось ввязаться в драку,
Но вчера она разбила кулак.

Ей хотелось какой-то кровавой мести,
Но она не могла отыскать причин.
Ей мешал избыток девичьей чести,
Но она терпеть не могла мужчин.

Ей мешали ноги, мешали руки,
Ей претила мудрость ученых книг.
Ей хотелось прыгнуть в окно от скуки,
Но мешало то, что она - мужик.

И однажды летом, в денек погожий,
В дальний путь отсюда она ушла.
Всем собакам смело плевала в рожи,
Улыбалась кошкам - и все дела.

 27.10.94


 * * *

Я поцелую кошку в мокрый нос
И в щелочки зрачков проникну взглядом,
Ответив на немой ее вопрос:
- Ты не грусти, хорошая, я рядом.

В твоей тарелочке всегда лежит еда,
Твой сон никто напрасно не тревожит,
И никакая сила никогда
С тобою разлучить меня не сможет.

Ты для меня бесценна и мила,
Я никого прекраснее не знаю.
Когда тебе захочется тепла,
Тебя я обогрею, приласкаю.

Когда нагадишь где-нибудь в углу -
Мне все равно, нарочно или спьяну -
Я молча вытру лужу на полу
И уважать тебя не перестану.

Ты можешь приводить к себе друзей
И чувствовать себя весьма свободно.
Я буду рад растить твоих детей,
Пусть даже не моих, а чьих угодно.

Где жить и с кем гулять, решай сама.
В мой дом тебе всегда открыты двери.
... При чем тут кошка? Я схожу с ума.
Ведь мы с тобой совсем другие звери.

 8.06.96.


 * * *

Моря мои гладки, как шелк, и прозрачны, как водка.
Я слышу, как райские рыбы поют в глубине.
К отлогому берегу плавно плывет моя лодка,
Где варит слуга мне уху в золотом казане.

Слуга мне расскажет, что цены на нефть подскочили,
Евреи опять объявили арабам войну,
В России какой-то бардак, эпидемия в Чили,
И я под его бормотанье тихонько усну.

И сниться мне будут далекие дикие страны,
Где ходят в тулупах и шубах, где боги мертвы,
Где в темных лесах не растут на деревьях бананы,
А люди едят корешки низкорослой травы.

Проснувшись, я к мудрым пойду, чтоб узнать объясненье,
Что значит мой сон - может быть, не совсем я здоров?
И мне посоветуют жить в глубочайшем смиреньи
И чаще молиться о тучности наших коров.

 18.7.1997 


 * * *

На дубах висит воля вольная,
Цветом времени недовольная,
На душе - тоска, а на теле - вошь,
И в зубах - Луна, словно медный грош.
Ах вы, чучелки огородные!
Все тела у вас - инородные.
Я желаю всем вам повеситься,
Чтоб Луна была ярче месяца.

 4.9.1998 


 * * *

Народу не нужны другие люди.
Он сам себе товарищ, друг и брат.
Никто его напрасно гнать не будет.
Никто его присутствию не рад.
Народ готов на подвиги и сдвиги,
Народ велик, шагает широко,
Народ поет, народ читает книги,
Народу нынче дышится легко.
Народу все светлее год за годом,
Народу необычно повезло.
У нас любой захочет стать народом,
Но мы же просто люди, как назло.

 2.3.99 


 * * *

Мы - три нежных и юных сестрицы.
Наши губы, как лед, холодны.
Мы хотим до конца насладиться 
Наступлением ранней весны.
Мы - носители сладкого света,
Создавать мы умеем уют.
Нас когда-то полюбят за это,
Нас когда-то за это убьют.

Наши розочки здорово пахнут. 
Наши песни похожи на бред.
Нас за это когда-нибудь трахнут,
Но от этого радости нет.
Наши сны рвутся ввысь, как ракета.
Наши души, как птицы, поют.
Нас когда-то полюбят за это,
Нас когда-то за это убьют.

А по улицам бродит стадами
Толстомордый усатый народ
И к любой подвернувшейся даме
На ходу без стыда пристает.
В их глазах не отыщешь ответа.
Их стихи, как всегда, ни о чем.
Мы когда-то полюбим за это,
Мы за это когда-то умрем.

 16-17.03.97


 * * *

Нас мир меняет сотни раз за миг,
Но я тебя узнаю неизбежно
И в образе, что снов моих достиг
Сквозь сотню верст метели белоснежной,
И в старой фотографии плохой,
И в голосе из трубки телефонной,
И в паре слов, что ты своей рукой
Мне отошлешь по почте электронной.
Узнаю по шагам твоим вдали,
По вздоху, по намеку, по приметам,
По измененьям, что произошли
В момент, когда ты думала об этом.
Когда-то мы изменимся сильней -
Лишимся взгляда, запаха и слова.
Махни лучом энергии своей,
И я тогда тебя узнаю снова.

 2.01.2002


 * * *

Можно ли тебя мне позабыть?
Можно ли мне сблизиться с тобою?

Студит кровь и нам мешает жить
Черный Невермор Эдгара Поэ.

Можно ли глумиться над судьбою?
Можно ли стихи - переводить?

 23.8.94 


 * * *

Я больше не вернусь туда, где был.
Неповторимо время, мир изменчив.
На все вопросы будущей судьбы -
Ответ из отрицательных наречий.
И если где-то в центре бытия
Я встречу вновь того, кем был я прежде,
То буду это все-таки не я,
Хоть он - с моим лицом, в моей одежде.
И этот факт поставит на попа
Ось времени, недвижную доныне,
И многих "я" смятенная толпа
Начнет, сопя, карабкаться к вершине.

 2.11.94 


 * * *

Когда-то все забудут обо мне,
И о тебе когда-нибудь забудут. 
Мы будем плыть в беспечной тишине
И радоваться этому, как чуду.

Хотя все чудеса уже пройдут 
К тому моменту томного покоя -
Ведь мы забудем, кем мы были тут,
И я не буду знать, что ты такое.

 1997


 * * *

По форме мы то скалы, то котята,
Хоть издали сливаемся в одно.
Мы - облака в слепых лучах заката.
Там - розово, а тут совсем темно.

Мы - чистые и нежные, как вата,
А наши души - светлые дома.
Мы тихо жмемся в кучку, но когда-то
Нас окружит карающая тьма.

А утром - чуть проснется, чуть забрезжит
Над горизонтом первый робкий свет -
Увидит всяк прохожий и проезжий:
Безоблачно. И нас на небе нет.

Но где же мы? Неужто мы пропали,
Мы сгинули, нечаянно и вдруг?
Да нет - один уплыл в чужие дали,
Другой росой упал на мягкий луг.

Мы - океаны. Мы - горбы верблюда.
Мы - родники с целебною водой.
Есть истина, похожая на чудо:
Мы никогда не станем пустотой.

 28.8.94


 * * *

В груде оборок шуршащего платья,
В красеньких трусиках, кружеве белом,
В джинсах и леггинсах смог увидать я
То, что легко оживить их сумело.

Я это видел - мелькало под носом
И разминало уставшие губки
В черных колготках и кофте с начесом,
В блузке, жакете и твидовой юбке.

В этих сверкающих серьгах и брошках,
Бантах и лентах, духах и помаде
Спрятался кто-то живой и хороший
От нелюбви в повстречавшемся взгляде.

В шелк завернулся от хамства и дряни,
В дезодорант - от зловонной отравы,
И не пробьется сквозь нежные ткани
Мир - неудобный, колючий, шершавый.


 * * *

Мы все копаемся в пыли -
Пыли времен, а где-то в небе
Парит в сиреневой дали 
Почти бесплотный белый лебедь.
Он то исчезнет, то мелькнет,
То облаком оборотится.
Он не летит и не живет.
Он даже, кажется, не птица...
Недвижной тенью меж веков 
Скользит он одиноко, ровно,
Слегка касаясь облаков,
Касаясь словно бы любовно.
Но вот исчезнет насовсем,
Уплыв в неведомые дали...
А впрочем, нам-то он зачем?
Ведь мы его не увидали.

 10.11.1999


 * * *

Назову я дочку Октябриной,
Сокращенно - Октя или Тяба.
Или Домной. Или Властелиной.
Или Акулиною хотя бы.
Точно - Акулиной. Чтобы зубы
Были в три ряда, как у акулы.
Как у динозавра чтобы скулы.
Чтобы все мужчины сразу трупы.
Акулина - это нынче в моде.
Чтобы усмирить могла нахала.
Чтобы всем подонкам показала.
Коготком по горлу - и свободен.
Я вот тоже дамами побитый.
Нет руки, ноги, с припухшим веком...
Назову я дочку Маргаритой,
Чтоб была хорошим человеком.

 10.03.99


 * * *

Они напишут ночью новый стих.
Они станцуют. Кровь раздует вены,
И яркий свет раскрасит эти стены,
И кокаин пошлет им ангелов своих.

Они взлетят, внизу оставив слезы,
И пот, и кожу с ранами на ней,
И память быстрых, словно бритва, дней,
И примут неожиданные позы.

Недолог и стремителен полет.
Они падут. Душа - больная птица.
И тьма веков сокроет эти лица,
И эти строки вмерзнут в белый лед.

 1.1.95


 * * *
 
На меня вчера напала злая муха,
Искусала зубы, брови и глаза,
А потом зачем-то села прямо в ухо
И жужжала в нем, наверно, полчаса.

Поразмыслил я об этом черном деле
И пошел купить бутылку коньяка.
По дороге задавить меня хотели
Два КамАЗа, десять "Чаек" и "Ока".

Обнаружив, что с собой взял денег мало,
Я купил бутылку белого вина,
Но не выпил, потому что у вокзала
На меня внезапно рухнула сосна.

Я по шпалам брел, шатаясь и хромая,
И осколки вынимая из волос,
А по мне стадами ездили трамваи,
Электрички и случайный паровоз.

А потом мне прищемило стрелкой ногу,
И торчал я на развилке, словно пень.
Не забыть поставить завтра свечку Богу
За подаренный веселый новый день.

 16.6.97


 * * *

От Пекина до Багдада
Сорок дней идти пешком.
Счастлив, кто имеет дом
Где-то возле Ленинграда
Или вовсе под Торжком
И в Багдад идти не надо.

 7.8.94


 * * *

Я девушку увидел впереди.
Не знаю сам, как это получилось.
Мне показалось, что в ее груди
Немного неритмично что-то билось.
Она с тоской взглянула на меня
И стала открывать бутылку пива,
Молчание по-прежнему храня
И ноготки уродуя игриво.
Сначала я подумал - это ты,
Но сразу понял - что-то непохоже,
Не усмотрев привычной красоты
В ее недоброкачественной роже.
Ну нет бы попросить других людей!
Зачем же понапрасну пальцы ранить?
Неужто я какой-нибудь злодей,
Чтоб сразу лезть под юбку всякой дряни?
Когда не удалось ключом открыть,
Она об столб пыталась исхитриться.
Я мог ей открывашку подарить,
Но больно уж упрямая девица.

 19.05.96.


 * * *

Я пройдусь, пожалуй, по столице,
Где живут гиганты наших дней,
По местам, где в небе вереница
Разноцветных призрачных огней.

Захвачу с собой бутылку пива.
Или две. А может, даже три.
Если пьян, все кажется красивым,
Здорово - куда ни посмотри.

Здесь так много девушек хороших,
Но не каждой дали по веслу.
Ленину нагадили на рожу.
Нику посадили на иглу.

Я смотрю на это пьяным взглядом.
Хорошо... Но все же я устал.
Мне найти, пока не поздно, надо
Для себя приличный пъедестал.

Кто захочет быть мне пъедесталом?
Подарите камень, мужики!
Постаментов вроде бы навалом,
Только все немного велики...

Я усну в канаве возле клумбы
И просплю до самого утра.
Мне приснится статуя Колумба 
С головой Великого Петра.

 9.7.1999


 * * *

Мы смотрим вдаль, на горизонт,
К нему притягиваясь сами,
Туда, где серый лес растет, 
Соприкасаясь с небесами.
И взгляд приковывает вдруг
Тех журавлей далеких стая,
Что улетает в Солнца круг,
Печальной точкой исчезая.
И померещится, что там -
Исход, спасение, свобода;
В той дивной дали было б нам
Рукой достать до небосвода,
Легко скользнуть за край Земли
И оказаться в одночасье
В краях, куда мечты вели,
В пучине солнечного счастья.
Но мы привыкли с детских лет:
Журавль хуже, чем синица,
А горизонта вовсе нет
И смысла нет к нему стремиться.
И одиноко мы вздохнем,
Опустим взгляд и даже руки,
Навек смирившись пред лицом
Рассудка. Логики. Науки.
А подошел бы больше нам
Ретивый нрав протуберанца -
Всю жизнь, подвластно нашим снам,
Гореть, искриться и пытаться.

 14.03.2001


 * * *

Я люблю вино и водку,
И тебя, конечно, тоже.
Обними меня за глотку.
Поцелуй меня по роже.

Я уеду прочь отсюда.
Так подстроено судьбою.
Я же - сволочь и паскуда
По сравнению с тобою.

В городке моем несчастном 
Заживу легко и просто,
Поднимая ежечасно
За твое здоровье тосты.

Если будет очень плохо,
Я к тебе приеду снова,
Потому что ты намного
Лучше всякого спиртного.

И тогда мы выпьем водки.
И вина, конечно, тоже.
И сплетутся наши глотки.
И сольются наши рожи.

 1. 7. 96.


 * * *

Мир живет и веселится,
Все шевелится вокруг. 
В черном небе злая птица
Завершает новый круг.
Крысы лезут из подвала 
В предвкушении конца.
Сонный песик воет вяло,
Чуя в доме мертвеца.
Червь убогий, хилый, тонкий 
Доедает старый гриб,
И рождаются рыбенки 
Из икринок глупых рыб.
Все разумно, все резонно.
Но когда-нибудь во сне
Кошка в гробике картонном 
Улыбнется тихо мне.

 30.08.02


 * * *
 
Я прирежу тебя большим ножом,
Принесу тебя в жертву Богу,
Он мне скажет, что это - хорошо, 
И покажет мне в рай дорогу.
Я в раю буду нежиться в облаках,
В окруженьи нагих наложниц,
И все делать я буду просто так,
Как мне на душу Бог положит.
Погружусь в бесконечную благодать,
В небесах - там нельзя иначе.
Ну а если захочется пострадать -
О тебе, несчастной, поплачу.

 14.7.1999


 * * *

Ты хотел, чтоб на причале
Заалели дружно флаги,
Чтобы чайки закричали
В неосознанной отваге,
Чтобы лайнер у причала
Закачался